рассказ - быль
В первых же боях на Песчаных горах в сентябре 1918 года колчаковцы, потеряв половину личного состава от могучих ударов нашей 30 стрелковой дивизии под командованием В. К. Блюхера, откатились в панике за город. Красноуфимские полки остановились: первый - в Ачите, второй - в Чувашково. Узнать о судьбе своих родных в тылу колчаковцев можно было только через разведчиков. От пятой роты первого полка выехали командир отделения Петр Матвеевич Шиляев и 16-летний Костя Деньгин.
Несмотря на усталость, под влиянием тяжелых впечатлений от рассказов родных и знакомых о зверствах колчаковцев. Петр долго не мог заснуть. Перед глазами то и дело вставали образы женщин, образ матери Кости и его сестер, над которыми глумились бандиты. Возникала перед глазами картина казни саранинцев.
Наконец, он заставил себя заснуть. Ведь скоро должен подъехать связной. Петр и не подозревал, что его мать уже сказала связному, что ее сын уехал. Добрая мать и не предполагала о том, какую медвежью услугу она оказала сыну.
В тот момент еще никто не знал, что эта тихая сентябрьская ночь станет роковой для многих красноуфимцев. Утром попали в лапы врагов и были зверски истерзаны Михаил Яковлевич Овчинников,. Александр Тимофеевич Городилов и другие.
Только тем удалось уйти к своим, кто это сделал ночью или еще днем. Именно в то время и убежали из города в Чувашково, где стоял второй Красноуфпмскпй полк, к своим мужьям Лина Силантьевна Никифорова с 3-месячным сыном и Ефросинья Степановна Бочкарева с двумя малолетними детьми.
Утром, когда Петр понял, что оказался в тылу врага, он сначала на лошади, а потом пешком стал пробираться к окраине города, избегая встречи с колчаковцами и местными богатеями.
Вот он на кладбище. Здесь не видно ни одной живой души. Можно осмотреться и обдумать план дальнейших действий. Вдруг из-за одного могильного холмика выросла фигура в красноармейской шинели.
— Василий Митюхлеев! — воскликнул Петр. — Ты откуда?
— Оттуда, откуда и ты. — ответил тот. Петр обрадовался. Он знал Василия, который служил во втором Красноуфимском полку.
— Что, Петр, в западне мы оказались? Видел, дороги и на Александровское и на Нижнеиргинск перехвачены белыми. Выход только один: сдаться. Давай вместе. Если кто добровольно, они не трогают. Ну, а если поймают, тут уж не пощадят.
Петр сначала слушал с удивлением, потом, с возмущением, Его лицо вдруг побагровело, и он закричал:
— Изменником я не был и не буду никогда! А ты шкура, трус! Чуть опасность, так ты и лапки кверху!
— Ну хватит, вот разошелся. я же пошутил. Вот пойду я город, я знаю укромное местечко, там и пережду, пока наши не придут, — изменив тон, поведал свой план Василий. — Хочешь, пойдем со мной.
— Иди, —коротко ответил Петр
Когда Василий ушел, Петр понял, что оставаться ему здесь нельзя. Надо предупредить и Костю Деньгина. Петр не знал еще, что Костя, проснувшись утром и узнан, что в городе колчаковцы, переоделся в платье сестры и с хворостиной в руках, якобы в поисках коровы, пробрался за город.
Евдокия Ивановна, мать Кости, спрятала Шиляева под полом конюшни, Колчаковцев долго ждать не пришлось. Их привел Митюхляев. Офицер приказал разобрать пол в конюшне. И только когда осталось всего три половицы, послышалась команда: «Хватит, хватит, попробуй штыком' Штык проколол шинель Петра и, снользнув по телу, уперся в землю.
Матвей Семенович - отец Петра, узнав, что сын у Деньгиных, немедленно приступил к оборудованию убежища для него. Оно было определено под полом второй половины дома. Подполье было только под первой половиной дома и заканчивалось каменной стеной. Под гардеробом отец выпилил две половицы, и ход был
готов. Была углублена яма,. в которой можно сидеть, читать и писать. Елизавета, сестра Петра, принесла керосиновую лампу, тетради, книжки. Мать подобрала теплую постель, одежду.
Здесь, в подземелье, куда ни разу не проникал луч солнца, где не было никакого источника тепла, пришлось Петру прожить 9 месяцев. Из них четыре с половиной в комнате над ним находился штаб кавалерийской части белых. Общение родных с. Петром стало проблемой. Ежедневные «свидания» прекратились. Родным едва удавалось сунуть передачу и перемолвиться словами только раз в неделю,
когда из дома выходили все колчаковцы-штабисты.
Петр Матвеевич Шиляев - сын рабочего печника, сам каменщик, работал на строительстве железной дороги. Рабочая среда с ранней юности воспитала в нем глубокую убежденность в правоте Советской власти и ленинских идей. Его идеалом был добросовестное служение народу, делу В. И. Ленина.
Вот почему, скрываясь от врагов в подземелье, в тяжелейших условиях, он не пассивно ждал возвращения Красной Армян, он помогал в разложении колчаковцев, выпуская листовки, написанные на листках ученической тетради. Составив одну листовку, он переписывал с нее десятки копий и передавал сестре Лизе, которая расклеивала их ночью на заборах в местах скопления солдат и народа.
Родные снабжали Петра информацией о зверствах колчаковцев, он использовал эти факты в листовках с призывом повернуть оружие против буржуазии и помещиков. Все листовки подписывал «коммунист».
Петру хорошо были слышны разговоры офицеров. Он узнавал, что в тылу врага не так уж спокойно. Кое-где партизаны делали налеты на обозы, выводили на строя телефонную связь. Несколько рал ему приходилось слышать и отзывы о его листовках.
- Этого «коммуниста» мало повесить, из него надо вытянуть все жилы, чтобы неповадно было, - слышал он визгливый голос. - Но где же скрывается этот «коммунист»? - терялись в догадках офицеры.
«Не дальше метра от вас», - улыбался про себя Петр.
«Однажды в полночь я шла по городу расклеивать листовки и вдруг наско: чила на патруль. Меня остановил один из солдат.
— писала в своих воспоминаниях сестра Елизавета. — «Куда идешь?» Я, вся дрожа от страха, выпалила: «Мать умирает, к врачу», И он пропустил».
Особенно тяжелыми для Шиляевых были зимние месяцы, когда Петр болел. Жили все, как на пороховом погребе. Больной человек под полом мог выдать себя кашлем или криком в бреду. Родные знали, что Петр был вооружен винтовкой, двумя гранатами и жизнь свою даром не отдаст. Поэтому каждый день они ждали роковой минуты. А тут еще частые обыски. Четырнадцать обысков пришлось выдержать Шиляевым. Не оставалось места, которое бы не прощупали, не протыкали штыком колчаковцы, а их. как всегда, приводил В. Митюхляев, предатель.
Только за две недели перед освобождением нашего города штаб части выехал с квартиры Шиляевых, дав возможность на некоторое время вылезать из подполья Петру, ставшему седым, получившему костный туберкулез.
5 июля 1919 года стал знаменательным днем в его жизни. Свершилось то, во имя чего боролся человек, которому исполнилось только 22 года: он вышел из подполья.
О дальнейшей судьбе Петра Елизавета Матвеевна писала, что сначала его направили командиром Красной Армии, затем военкомом, где он организовал борьбу с бандами дезертиров.
После долгих ходатайств П. Шиляева направили, наконец, на фронт, в распоряжение пятой роты первого Красноуфимского полка. В 1921 году врачи настояли отправить его на курорт» по дороге туда он и умер, 24 лет от роду.
Такова короткая жизнь патриота Петра Матвеевича Шиляева, фотография которого экспонируется в нашем краеведческом музее.
А. БЛОХИН, краевед.
// Вперед. — 1977. — 9 сент. — C. 3
Красноуфимская промысловая артель «Горняк» была организована в 1929 году. Артель работала исключительно на местном сырье: красная и белая глина, огнеупорная глина, кварцевый песок, известняк, лыко. Из огнеупорной глины и кварцевого песка артель вырабатывала метлахскую плитку, гончарную посуду, игрушки и расчески; из красной глины – кирпич; из известняка – известь; из лыка – лапти.
На 14 марта 1944 года на производстве в артели было занято 126 человек рабочих и служащих. Территория занимаемая, закрепленными за артелью по плану – 8 га, на котором были расположены следующие производственные постройки: гончарный цех, плиточный цех, сушилка, водокачка, сарай для сушки красного кирпича, материальный склад, кузница, конюшня, контора, детский сад и 10 жилых домов, в которых проживало 35 семей рабочих и служащих. Артель имела два нефтедвигателя: один – 25 сил, второй – 22 силы; одну динамо-машину для электроосвещения; один электромотор для накачивания воды; масленый компрессор; гидравлический 36-ти тонный пресс для прессовки метлахской плитки; два шаровых барабана для размешивания массы; глиномялку для перемешивания глины; шесть кругов для формовки шаблонной столовой посуды; три круга для выработки горшков, корчаг и других изделий; гипсовых форм для столовой посуды.
В гончарном цехе была одна обжигательная печь для обжига посуды и ручная краскотерка. В плиточном цехе в обжигах темных печей для обжига плитки одна печь для обжига посуды и одна печь для обжига кирпича.
В 1943 году артель вырабатывала метлахской плитки 5994 кв.м.; 123400 литров гончарной посуды; 3845 штук разных игрушек; 24000 штук красного кирпича; 2.500 штук огнеупорного кирпича;1665 штук ящиков для упаковки плитки; 2800 пар лаптей; 2500 кг коры; 500 кг извести. Нарубили 3857 м.куб дров и 110 м.куб. деловой древесины. Добыто 450 тонн огнеупорной глины. Всего на сумму 877758 рублей в неизменных рублях.
Такова история производственной деятельности Красноуфимской артели «Горняк» в советское время до 1943 года.
Материал для публикации подготовила Любовь АЛЕКСЕЙЧИК, старший научный сотрудник Красноуфимского краеведческого музея по материалам Государственного архива в Красноуфимске.
Фото из фондов Красноуфимского краеведческого музея.
// Вперед. — 2021. — 14 окт.. — C. 4 : фот.
Великая Отечественная война стала испытанием для многих красноуфимцев. Она поменяла условия жизни, заставила приспосабливаться к обстоятельствам, учила терпению и выносливости.
В документах Государственного архива в г. Красноуфимске значится, что уже осенью 1941 года участились случаи отсутствия хлеба в торговой сети и столовых города. Продукты стали выдавать по карточкам. Согласно данным контрольно-учетного бюро (в некоторых документах встречается другое название учреждения – карточное бюро) за ноябрь 1941 года в Красноуфимске и Красноуфимском районе было выдано более 80 тысяч карточек на хлеб, сахар и другие виды продовольствия. Сельским труженикам карточки не полагались. Но в связи с недостатком жилой площади в Красноуфимске, часть рабочих и служащих городских предприятий проживали в примыкающих к городу деревне Соболя, селе Криулино. В этих населенных пунктах была введена выдача продуктовых карточек контингенту, не связанному с сельским хозяйством.
Нормы были разные. Они зависели от того, к какой категории относился человек: рабочий, служащий, иждивенец, ребенок до 12 лет. В 1943 году вышел Приказ Народного Комиссариата торговли СССР «Об улучшении снабжения продовольствием директоров, заместителей директоров, главных инженеров и начальников производств крупных промышленных предприятий».
Из воспоминаний Револьты Васильевны Некрасовой, опубликованных в книге «Красноуфимцы в годы Великой Отечественной войны» (под редакцией Л.Е. Алексейчик): «…Хлебный магазин был в центре города на улице Куйбышева… Очередь за хлебом занимали с двух-трех часов ночи, чтобы к обеду или вечеру получить свой паек… Можно было получить хлеба на два дня, но не дай бог, пропустишь один день – за него хлеб уже не давали… Мы четко знали, что буханка весит один килограмм двести граммов, и если разрезать ее на четыре части, то одна часть была нормой иждивенца…».
В снабжении населения продуктами по карточкам довольно часто происходили перебои или же карточки отоваривались по урезанным нормам (а бывало, не отоваривались совсем). В документах о материально-бытовом обслуживании трудящихся города за 1943 год отмечено, что «… апрельские карточки были отоварены сахаром, вместо 400 г – 300 г; солью, вместо 400 г – 200 г на рабочую карточку, в мае соли совсем не выдали. Детям выдали тоже по урезанным нормам, а иждивенцы совсем ничего не получили…».
В архивных фондах встречаются заявления граждан, в которых они описывают случаи утраты карточек и просят местные власти оказать помощь в их восстановлении. Из заявления рабочих красноуфимской артели «Металлист» (1943 год): «…карточки были похищены. Кража совершена в квартире, путем взлома замка, что подтверждается справкой из милиции…». У одной из работниц Селекционной станции карточки отобрали три подростка по дороге на работу. Или такой случай: «… В июне 1944 года сотрудники дистанции пути (2 женщины) везли для рабочих хлебные карточки в поезде № 46. Всего было 59 хлебных и сахарных карточек с нормой 650 г и две карточки с нормой 450 г… На подножке вагона на них напали двое неизвестных, которые похитили указанные карточки. Дело передано в прокуратуру для расследования. На основании устного разрешения председателя Облисполкома тов. Недосекина карточному бюро предписано выдать одиннадцатой дистанции пути вторично хлебные карточки для рабочих с нормой 650 г в день и для служащих с нормой 450 г в день…». Довольно часто причиной утраты продовольственных карточек были пожары или иные стихийные бедствия. В документах описываются и такие ситуации: «…У рабочих подсобного хозяйства дома отдыха в Нижней Саране карточки были съедены теленком…», «…У работницы товарной конторы ст. Красноуфимск продовольственные карточки были съедены козой. В выдаче новых карточек было отказано…».
Утрата карточек обязательно подтверждалась актом. В материалах архива значится, что нередко исполнительные комитеты Красноуфимского городского или районного Советов, рассмотрев все обстоятельства дела, принимали решение: «…предложить карточному бюро выдать талоны на хлеб, взамен утраченных…». Карточки во время войны были очень важными документами. От них зависела жизнь.
Деятельность карточного бюро в Красноуфимске прослеживается по документам до 1947 года, и в отдельных решениях горисполкома за 1946 год встречаются сведения о выдаче продуктовых карточек взамен утраченных. Следовательно, карточки не были отменены сразу после окончания войны.
Некоторые документы Красноуфимского карточного бюро за военный период долгое время хранились в архиве под грифом «Секретно». Только в 1990 году они были рассекречены и переведены на открытое хранение.
Н.С. Тимофеева, заведующая отделом использования архивных документов и научно-справочного аппарата ГКУСО «Государственный архив в г. Красноуфимске»
/ Вперед. - 2021. - 3 июня. - C. 10
«…Когда человечество пробуждалось в это утро, оно еще, конечно, не знало, что грядущему дню суждено войти в историю на вечные времена… С утра только и было примечательного, что весна еще спорила с отзимками: то валил снег, то солнце растапливало его…», - так описывала Ачитская газета «Новый путь» утро 12 апреля 1961 года. И вдруг по радио объявили: «Советские люди запустили в космос спутник «Восток», на борту корабля находится человек!». Надо ли говорить о том, какой радостью и гордостью в этот день, было переполнено сердце каждого человека за свою страну, за свою любимую Родину!
Научный сотрудник отдела использования архивных документов и НСА Государственного архива в г. Красноуфимске Л. Лукоянова предоставила редакции газете Вперед архивный материал, как красноуфимцы встретили событие о полете человека в космос.
«Сбылось то, о чем мечтало человечество, запущен в космос человек, который благополучно приземлился, и это советский человек – Юрий Алексеевич Гагарин…», - такую запись сделал Ларин Александр Федорович – житель горда, в прошлом преподаватель Красноуфимского сельского среднего профессионально-технического училища № 5 в своем дневнике, который хранится в Государственном архиве в городе Красноуфимске. «…Мир буквально потрясен столь неожиданным дерзновенным полетом, и сейчас буквально каждую минуту мы слышим имя Юрия Гагарина, восторгаемся достижениями наших конструкторов, ученых, создавших такой спутник», - продолжил Александр Федорович.
Этот полет стал сенсацией, событием мирового масштаба, мощным прорывом в освоении космоса.
Как и вся страна, наши земляки радовались успеху ученых, инженеров, конструкторов и восхищались подвигом Советского человека. На улицах, в цехах заводов, в кругу семьи – всюду разговор только о полете в космос, о космическом корабле «Восток», о смелости героя-космонавта.
В красном уголке швейной фабрики города Красноуфимска проходила лекция и вдруг голос диктора известил: - «Человек в космосе!». Эта весть ошеломила всех, овации и крики «Ура!» раздавались в цехе.
Подробнее: Сбылось то, о чем мечтало человечество!Одной из серьезных проблем России в 20-е годы XX века (не считая разруху и голод) было самогоно- и кумышковарение и, как следствие этого явления — повальное пьянство и алкоголизм населения. В Красноуфимском уезде, как и по всей стране, оно имело массовое явление.
Кумышка - национальный алкогольный напиток удмуртского народа, полученный посредством перегонного аппарата из зерновой браги. Несмотря на это, кумышковарение было достаточно распространенным явлением среди русских, марийцев и других народов края. Свежая, парная кумышка имела отвратительный запах и вкус, она была беловатого цвета и скорее напоминала жидкую кашицу, в которой плавала хлебная шелуха и частицы муки. Ее действие хуже обыкновенной водки в том отношении, что она вызывала одурение и сильную головную боль.
Проблема была настолько серьезной, что кумышковарение и пьянство считалось тягчайшим государственным преступлением и приравнивалось к государственной измене. Из протокола заседания Пленума Красноуфимского Уисполкома Совета Рабоче- крестьянских и Красноармейских депутатов: «…предложить президиуму Уисполкома и судебным органам на работу по борьбе с кумышковарением обратить особое внимание, беспощадно карая всех уличающихся в кумышковарении и сбыте; обратить внимание культпросвета на работу среди крестьянства, разъясняя, что кумышковарение есть величайшее зло, которое уничтожает десятки тысяч пудов хлеба на отравление человеческих организмов…».
Нельзя было допустить, чтобы хлеб переводился на изготовление спиртных напитков, когда большая часть населения испытывала страшные муки голода. Безрассудной расточительности и порче хлеба, который мог спасти от смерти десятки и сотни человеческих жизней, и пьянству, влекущему за собой развитие актов насилия, грабежа и убийств, должен был немедленно положен конец.
Подробнее: Кумышковарение - величайшее зло России в 20-е годы
