Как не раз уже было сказано, в 275-летней истории Красноуфимска существует множество досадных белых пятен. О некоторых временных отрезках мы вообще не знаем ничего, о некоторых имеем лишь поверхностные сведения. Например, об истории Красноуфимской крепости во времена Пугачёвской войны 1773-74 г.г. у нас опубликовано крайне мало, и, похоже, имея столь скудные сведения об этом времени, наши краеведы как-то успокоились, а ведь это - одна из ярчайших страниц не только нашего края, но и всей России. Вот и попробуем мы с вами сегодня внести свою лепту в процесс ликвидации пробелов в хронологии нашего славного города.

В исторической и художественной литературе пугачёвцев часто описывают, как малограмотное, плохо организованное сборище. Но некоторые архивные документы показывают нам, что это совсем не так. Повстанцы имели чёткое, как сказали бы сегодня, "штатное расписание" с определением количества чиновников (рука почему-то не хочет писать это слово в отношении пугачёвцев) и границ их обязанностей, следили за тем, чтобы свободных вакансий не оставалось, чтобы они вовремя замещались.

Вот, например, исторический документ, называемый Определение атамана красноуфимских казаков М. И. Попова (Иванова) и есаула М. Д. Чигвинцева о приведении к присяге на должность сотника войскового писаря М. Е. Мальцева от 15 января 1774 года: "1774 году генваря 15 дня по указу его императорского величества (Е.И. Пугачёва - прим. авт.) Красноуфимскаго казацкого войска атаман Макар Иванов, есаул Матвей Чигвинцов, слушав указа, данного нам от походного полковника Салавата Юлаева, в котором, между протчим, предписано: на порозжие ваканцы поросмотрению нашему и по достоинству определить, а по справке нами в здешнем козацком войске порозжая ваканция сотническая состоит. А понеже в здешнем войске за способно признан сотником определенный здешнего лее войска писарем Михаилу Мальцева, которой состояния доброго, и тое сотническую должность может и тому достоин, которого на тот чин в верности службы его императорского величества привесть х присяге.

Атаман Макар Иванов. Есаул Матвей Чигвинцов,

вместо ево подписал ротмистр Яков Чигвинцов.

(ЦГАДА, ф. б, д. 439, л. 138 и об.)

Интересно было бы узнать, остались ли потомки Михаила Мальцева и дальше жить в крепости, есть ли они среди нынешних красноуфимцев, которые с равной вероятностью могут быть как Мальцевыми, так и Михайловыми? Кстати, сам М. Мальцев недолго пробыл в этой должности, поскольку вскоре был призван в действующую армию под Кунгур. Вот что об этом говорится в другом архивном документе, называющемся "Наставление атамана И. С. Кузнецова есаулу М. Д. Чигвинцеву об охране порядка в Красноуфимской крепости и ее округе" от 18 января 1774 года: "Здешнего казацкого войска писарю Михаилу Мальцеву, взяв я с собой в армию его императорского величества (Е.И. Пугачёва -прим. авт.), а на место его к писарской должности определен присланной со мною из армии его императорского величества писарь Александр Осипов (А. О. Стадухин, по болезни - прим. авт.). В протчем поступать по присяжной должности" (ЦГАДА, ф. 6, д. 416, ч. 1, л. 31 и об.). Михаил Еремеевич Мальцев, родившийся в 1748 году, казак, писарь Красноуфимского казачьего войска, сотник, а с 22 января 1774 года - атаман, в январе - феврале 1774 года участвовал с отрядом в боевых действиях под Кунгуром, у села Ординского и под Красноуфимском. Арестован 19 февраля 1774 года командой секунд-майора Д. О. Гагрина. По приговору Казанской секретной комиссии казнен в Кунгуре в конце мая 1774 года. Стадухин (Осипов) Александр Осипович до пугачёвщины был шихтмейстером Екатеринбургской заводской конторы, после захвата в плен повстанцами служил писарем в отрядах атамана И. Н. Зарубина-Чики. В январе 1774 года взят атаманом И. С. Кузнецовым под Кунгур, но, не доехав туда, остался в Красноуфимске. 19 февраля 1774 года был арестован командой Д. О. Гагрина. По приговору Казанской секретной комиссии 22 мая 1774 года освобожден от наказания и определен в прежнюю службу (следственное дело Стадухина, ЦГАДА, ф. 6, д. 442). Напомню читателю и о том, что атаман И.С. Кузнецов совместно с Салаватом Юлаевым командовал взятием Кунгура.

Известно, что тогдашняя государственная казна имела серьёзные внутренние доходы от продажи соли и вина, подчас явно не рыночными способами устраняя конкурентов. Ещё Петром I насильно изъято в государственную казну несколько солеварниц у донских казаков, что вызвало ряд так называемых "соляных бунтов". Интересно, что и пугачёвцы также по-особому относились к этому "бизнесу" и строго контролировали его. В архивах сохранились интересные документы, повествующие не только о строгом контроле продажи соли и вина, но и о том, в каких объёмах они реализовывались. В документе, названном "Ведомость Красноуфимской станичной избы об отпуске соли на продажу целовальнику соляной стойки С. Антонову с 14 января - 14 февраля 1774 года" (ЦГАДА, ф. 6, д. 416, ч. I, лл. 306-307 об.), это можно ясно увидеть. Не станем приводить здесь полностью указанный документ, хотя цифры в нём прелюбопытные. Оказывается, что ежедневно для продажи в Красноуфимской крепости из "госказны" повстанцев отпускалось от 20 до 310 пудов соли, а это, ни много - ни мало, от 320 до 4960 килограммов! То есть этот товар расходился даже по тогдашним меркам в небольшой крепостце ежедневно в количестве чуть ли не до пяти тонн! Интересно, сколько её продается в нынешней разветвлённой торговой сети города и района ежедневно? Думается, что явно меньше. Не менее интересно и то, является ли кто-нибудь из нынешних Антоновых потомком целовальника Сергея Антонова?

А вот что в упомянутом выше документе "Наставление атамана И. С. Кузнецова есаулу М. Д. Чигвинцеву об охране порядка в Красноуфимской крепости и ее округе" об этом говорится: "Здесь же, в Красноуфимску, находится соляная и винная продажа, которая прежде состояла под смотрением здешней канцелярии, а по нынешним обстоятельствам те присутственные места оставлены, а полажено единственно те должности в смотрение казацкой команде. Так и над оными соляной и винной продажами иметь обстоятельное же смотрение, дабы в соли обвесу, а в вине обмеру и подмесу чинено не было под опасением за неисполнение неупускаемого ж штрафа" (ЦГАДА, Ф- 6, Д. 416, ч. I, л. 31 и об.).

Или вот ещё один весьма любопытный документ - "Приказание атамана И. С. Кузнецова ларечному целовальнику красноуфимской соляной стойки С. Антонову о доставке под Кунгур соли" от 22 января 1774 года: "Из армии его императорского величества (Е.И. Пугачёва - прим. авт.) главного предводителя Ивана Кузнецова красноуфимской соляной продажи ла-решному Сергею Онтонову приказание: по получении сего для армии его императорского величества отпустить соли дватцеть пудов (1920 кг - прим. авт.), а для привозу оной сюда истребуй от тамошнего есаула Чигвинцова на одну подводу подорожную. Для чего и учинить по сему неудержно. Сверх же того, по данной росписке с казака Михаила Ражева за один пуд соль деньги не взыскивай. Да истребовав от целовальника Трифона Кислова вина, отдай полведра казаку Ефтефею Тележникову, или уже давай ведро.

Генваря 22 дня 1774-го году.

Вместо предводителя Ивана Кузнецова, по ево приказу подписал при войске казачьем атаман Михаил Мальцов (Далее следует подпись Салавата Юлаева на татарском языке - прим. авт.). Походной войсковой писарь Петр Лутохин" (ЦГАДА, ф. 6, д. 416, ч. 1, л. 28 и об.). То есть, видим, что не просто издаётся приказ, выдаётся расписка, но требуется "накладная", по-тогдашнему - подорожная. А вы говорите - дикари неграмотные!

Сергей Русинов, краевед, г. Красноуфимск

// Городок. – 2010. – 6 авг. (№32). – С. 19

• Назад
• Вперёд