Есть определенные закономерности в смене одного жанра другим. Новый для данного времени жанр редко полностью вытесняет другой, он как бы выходит на поверхность течения, давая окраску всей литературе, создавая ее лицо. Так было не раз в процессе развития повествовательных жанров. То роман и повесть заявляли о своей полной готовности решать все вопросы, которые вставали перед литературой, то, наоборот, рассказ занимал командные высоты и претендовал на универсальное представительство литературы. Так было в русской литературе семидесятых-девяностых годов прошлого столетия. От безусловного господства романа в начале периода она приходит к главенству рассказа. В конце века выдвигаются новые писатели, и почти все они — рассказчики: Бунин, Куприн, Чехов, Горький. Мамин-Сибиряк, автор почти полутора десятков романов, с недоумением отмечал: «Наступили какие-то короткие времена. Мне даже странно, что я когда-то писал протяженно-слаженные вещи».
Нечто подобное происходит и в нашей литературе. Несколько десятилетий тому назад было несомненно, что роман — высокий род литературы, что писательское имя создается тогда, когда появляется большая книга. До тех же пор, пока он пишет рассказы, он лишь ученик, стажер, кандидат в литераторы — не больше. Заметен был интерес читателей к повествованию, требующему рамок романа.
Но шло время, и на первый план стали выдвигаться рассказ и маленькая повесть. Новые имена, появлявшиеся в литературе, заявили о своем даровании, выступая с рассказами. Читатель тоже изменил отношение к этому жанру и стал охотно брать с полок библиотек сборники рассказов. Что это, действие моды? Нет, конечно. Победа социализма, вошедшего в плоть и кровь подавляющего большинства советских людей, укрепление пролетарского демократизма, взлет активности в массе людей — все эти перемены отражаются в социальной психологии, меняют потребности читателей в характере жизненной ориентации, характере обобщения социального опыта.
В период господства романа в первую очередь была потребность понять личность как факт, рожденный всем социальным и политическим процессом эпохи, теперь столь же остро человек испытывает нужду в осознании окружающего в свете своего личного опыта. Но этот личный опыт — результат, итог громадного социального опыта, и в этом своем качестве он не противостоит опыту общества. Однако формы его выражения, способ рассмотрения и понимания действительности, видимо, лучше укладываются в жанр рассказа, предполагающего и непосредственность взгляда, и сокращение дистанции между человеком и миром, который становится ценным не только в своем общем значении, но и в деталях, в своих квантах, молекулах. Все это влечет за собой иной сюжет, иной язык, способный также обозначать, выражать не столько общее, сколько различное, давать возможность видеть мир в его расплеснутом, безграничном многообразии. Все это может встречаться и в жанре романа, но интимность отношения человека к миру наиболее точно, свободно, естественно находит выражение в жанре рассказа.
Итак, рассказ вызван к новой жизни изменившейся социальной психологией современников, и, естественно, проблематика его, сюжет, форма несут в себе признаки этих изменений. Два жанра — роман и рассказ — не две ступеньки в искусстве, а формы, наилучше отвечающие определенным задачам. Вместе с тем длительное пребывание одного из жанров в тени ведет к постепенной утрате завоеванного им, и когда начинается оживление его, то приходится многое как бы заново открывать в связи с новой проблематикой, новыми отношениями человека к действительности и его возможностям.
Большие трудности стоят перед писателями, работающими в жанре рассказа. Наглядно выступают они и в творчестве писателей-уральцев.
Подробнее: Новая жизнь рассказа(21.01.1899 - 17.04.1997)
Журналист, писатель-прозаик. Член Союза писателей СССР. Участник Гражданской войны 1918-1922гг. и Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.
Климентий Федорович Борисов родился в с. Кривцы Катайского района Курганской области, в семье крестьянина. До октябрьского переворота 1917 г. работал типографским учеником в типографиях Екатеринбурга и Перми. В 1919-1921гг. участвовал в Гражданской войне в качестве красноармейца Туркестанского отдельного артиллерийского дивизиона. После этого работал наборщиком в типографиях Омска и Петропавловска, а затем журналистом Красноуфимской районной газеты "Ленинский путь": в начале 1930-х годов заведовал сельскохозяйственным отделом, затем был ответственным секретарем редакции газеты.
Во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. воевал на Калининском и 3-м Белорусском фронтах: был командиром орудий различных калибров, старшим вычислителем артдивизиона, участвовал в штурме Кенигсберга, а также в войне с Японией. За боевые заслуги награжден орденами Красной Звезды (дважды), Отечественной войны 1-й степени и тремя медалями "За отвагу".
Подробнее: Ушедшие в вечностьКлиментий Федорович Борисов родился 21 января 1899 года в селе Кривды, Курганской области, в крестьянской семье.
Работать ему пришлось уже с четырнадцати лет. Начав типографским учеником, К. Ф. Борисов двадцать пять лет отдал сотрудничеству в советской печати — журналистике.
С первых месяцев Великой Отечественной войны он — в рядах Советской Армии. Был участником боев на Западном и Третьем Белорусском фронтах, принял участие в действиях наших войск против японских империалистов на Дальнем Востоке.
В январе 1942 года, на фронте, он вступил в КПСС.
Награжден двумя орденами Красной Звезды и тремя медалями «За отвагу».
Сейчас К. Ф. Борисов живет в городе Красноуфимске, Свердловской области. Он — профессиональный писатель.
Первая книга его — повесть «Дружная осень» — была издана Свердловским книжным издательством в 1955 году. Далее последовали сборник рассказов «Дальняя дорога» (1957 г.) и книга «Одна семья», в которую вошли рассказы и повесть (1959 г.).
В книгу «Февраль» включены новые, не публиковавшиеся рассказы писателя.
Об авторе // Борисов К. Февраль : рассказы. – Свердловск : Кн. изд-во, 1962. – 88 с.
Валентина Викториновна Артюшина - литературный редактор. Двадцать лет работала в Средне-Уральском книжном издательстве. Более двадцати лет была зав. отделом прозы в журнале «Урал». Заслуженный работник культуры РСФСР. Живет в Екатеринбурге.
Мне застать в этом веке выпало
сразу юность его и старость.
Сколько хлама из века выпало,
сколько доброго в нем осталось!
Ю.Левитанский
Вдова писателя Климентия Федоровича Борисова, разбирая его архив, нашла и передала мне папку с надписью «В.В. Артюшина». В ней хранились сорок два моих письма к нему, написанные в разные годы. Письма напомнили о событиях, когда-то глубоко пережитых, отразивших тенденции теперь уже далекого невозвратного времени.
Я готовила тогда для книжного издания сборник рассказов Борисова(1) . О том первое письмо к нему от января 1959 года:
«Уважаемый Климентий Федорович, в сборник, который я представляю главному редактору, вошли повесть «Одна семья» и рассказы «Прах под сапогами», «Луна над ячменным полем», «Клятая профессия». Объем получился завышенным. Поэтому я делала небольшие и очень осторожные сокращения. Вы убедитесь по «Клятой профессии», что это касается подробностей, уводящих в сторону от основного. Ваша сильная черта - умение найти выразительную деталь, передать тонкое движение души, настроение. Но иногда обилие подробностей утомляет, и повествование теряет свою прелесть. Вы аттестованы мне как человек бранчливый и пристрастный к правке, поэтому жду вашей реакции со страхом. Скажу еще, что работала над рукописью с большим удовольствием, а над некоторыми эпизодами просто с наслаждением. Однако боюсь, как взглянет на рассказы главный редактор. Между прочим, рассказ «Прах под сапогами» мне кажется лучшим».
Дальнейшие события развернулись именно вокруг этого лучшего рассказа, в котором излагалась история солдата, не сумевшего преодолеть страх, дезертировавшего в важный момент боевой операции.
«Уважаемый Климентий Федорович, прежде всего поздравляю вас с отзывом об «Одной семье» в «Литературе и жизни». Там напечатана рецензия на журнал «Урал» Войтинской. Очень рада за вас.
Теперь вести похуже. Главный, конечно, против «Праха». Хотя я, мне кажется, сгладила кое-какие положения, которые могли бы трактоваться нежелательным «обобщением». И положение усугубилось тем, что я потеряла способность дипломатничать и просто разругалась с ним, назвав его перестраховщиком и подтасовщиком. После этой тирады мне ничего не оставалось, как выйти из его кабинета. И вот уже два дня, как мы к этому разговору не возвращались. Думаю, что он организует отрицательный отзыв на рассказ. Он назвал его «пасквилем на Советскую Армию»! Разве могла я это выдержать!..»
Подробнее: Вчерашний деньОБОГАЩЕНИЕ ДУШИ
выдержки из статьи
Нет бесплоднее занятия, чем доказывать, что литература не может существовать, не оглядываясь на прошлое. Можно сказать и так: литература — это сама история, аккумулятор интеллектуальной, нравственной и эстетической энергии человечества.
Закономерность развития исторического жанра проявляется в том, что обретает он «второе дыхание», набирает силу обычно в периоды исторических сдвигов, обостряющих интерес к познанию прошлого. Тогда он становится серьезным фактором формирования исторического сознания.
Современный исследователь справедливо отмечает, что в «духовном складе и поведении героев современного романа все более отчетливо выступает глубоко запечатленный социальный и нравственный опыт общества развитого социализма. Умение выявить нравственный итог исторического развития и соотнести с ним внутренний смысл текущего дня выступает в качестве важнейшего критерия жизненной состоятельности позиции героя, основательности его поступков и суждений. Способность человека «советоваться» со своей личной памятью и тем более с исторической памятью народа является в произведениях современных авторов необходимым условием его человеческой и гражданской зрелости, внутренней устойчивости»[1]. Эти критерии лежат в основе концепции личности, свойственной и произведениям на историко-революционную тему, приобретающим в связи с этим глубокую актуальность и современное звучание. Показывая искания своего героя, писатели стремятся подчеркнуть мысль о нравственной чистоте революции, которая объединяет и сплачивает на этой основе зачастую людей разных поколений. Эта идея пронизывает, в частности, роман-хронику старейшего уральского прозаика Климентия Борисова «Единомышленники» (Свердловск, Средне-Уральское кн. изд-во, 1979).
Роман состоит из трех книг: «Суровый канун», «Семь ветров» (первые две книги были изданы в Свердловске в 1975 году) и «Календарь войны». Трудно понять, чем руководствовался автор, определяя свое произведение как роман-хронику. Видимо, на всю трилогию по инерции перенесены признаки, свойственные, в сущности, одному роману — «Суровый канун», в котором К. Борисов прослеживает динамику роста и становления характера Ивана Хаританова как большевика-ленинца. Во второй книге герой первого романа даже не появляется: речь в ней идет о становлении личности брата Ивана — Дениса Хаританова, который работает на новостройках Урала и Севера, затем возвращается в родной Гранитоград, откуда партия направляет его в политотдел при МТС. Отсутствует сюжетная линия, связанная с Иваном Харитановым, и в романе «Календарь войны». Здесь он появляется на мгновение в главе «Последние листки календаря», встретившись с братом Денисом на территории Восточной Пруссии. Как и надлежит большевику с дореволюционным стажем — в чине полковника. И, разумеется, появляется для того, чтобы проиллюстрировать (иначе функцию этого эпизодического появления и не назовешь) авторскую мысль об идейном единстве братьев Харитановых, прошедших сквозь горнило событий революционных лет, мирного строительства социализма и Отечественной войны и ставших в итоге «единомышленниками».
Подробнее: Чувство времени – чувство истории
