Мечта давнишняя. После той первой — очень уже далекой — поездки в 1924 году в только что образованный Манчажский район Павел Петрович Бажов все собирался побывать здесь вторично. Его привлекало своеобразие природы юго-запада области — вековые леса, причудливые высокие горы, хранящие нетронутые кладовые природных богатств, говорливые реки и речушки. Главное же — тянуло к людям с их самобытным укладом жизни, сохранившим легенды и предания старины. Но сколько ни пытался, так и не удалось ему выбраться, а война с фашистской Германией еще дальше отодвинула задуманное.

Но вот в январе 1946 года обстоятельство сложилось так, что ехать в Манчаж надо непременно: жители здешнего края выдвинули Павла Петровича кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР.

Мне посчастливилось быть свидетелем встреч Павла Петровича с жителями нашего, тогда Манчажского, района, сохранить блокнот с бегло записанными беседами, его выступлением при встрече с избирателями.

...Позади Красноуфимск. Дорога петляет по берегу Уфы и ее стариц. Северный ветер сеет в речную прорубь колючий снег, сбивает его в лепехи и хлещет о зеркальный, с синеватым отливом, край.

— Надо попоить лошадей. — Рослый, плечистый конюх Манчажского райкома партии Сташка Алиев отдает вожжи «уполномоченному», как он называет всех приезжающих в район, а сам с помятой бадейкой идет за водой.

«Уполномоченный» засмотрелся на опоясавшие город причудливые горы. Лошади, почуяв, что вожжи ослаблены, устремились к проруби, опрокинули кошевку на кряслину.

— Так я и знал,— легко поставив полозья на место, подосадовал ямщик,— если уполномоченный плохо понимает деревню, сеять не может, конями управлять не умеет, то лошадь такого человека швыряет в снег, пешком гулять заставит. Верно говорю?

— Не сеял, правда,— согласился «уполномоченный» и стал выколачивать пепел из трубки.

Долго ехали молча. Сташка не мог понять: как это так — живет человек, уже бороду отпустил, а сеять не умеет? И какой-то очень уж задумчивый, неторопливо роняет слова, подгоняет одно к другому. Видно, о чем-то большом думает...

Где-то у развилки дороги Павел Петрович, окинув взглядом широко раскинувшуюся равнину, сказал как бы про себя:

— Там, у Красноуфимска, горная цепь, а тут степь, да и только.

Красноуфимец Никита Саввич Попов был выдающимся географом своего времени.

Он родился 19 апреля 1768 года в Красноуфимской крепости в семье ротного писаря. Еще мальчиком выучился от отца грамоте и много лет переписывал бумаги. В возрасте двадцати лет его отправили в Петербург в учительскую семинарию.

После успешного окончания учебы Никита Попов едет в Пермь преподавателем истории и географии. Вскоре он обращает на себя внимание пермского губернатора, инженера-строителя К. Ш. Модераха, который поручает ему составить по программе Санкт-Петербургского Вольного Экономического общества хозяйственное описание губернии.

Никита Саввич Попов проявил исключительную работоспособность и знание дела. Он лично собирает материалы, а также получает по указанию губернатора различные данные из уездов, от заводов и частных лиц. Так за два года появились три объемистых тома «Хозяйственного описания Пермской губернии». Все три тома этой книги были изданы в Перми в 1804 году, а впоследствии переизданы в Петербурге. На титульных страницах значилось: автор сочинений Н. С. Попов. Это был первый в России капитальный труд географического описания губернии, территория которой в начале XIXстолетия равнялась почти всему Большому Уралу в современных границах.

Кроме «Хозяйственного описания», Попов опубликовал значительное количество статей о Пермской губернии в «Казанских известиях». Он является также автором книги «Историко-географическое описание Пермской губернии, сочиненное для атласа 1800 года».

В 1808 году Пермское Главное народное училище было преобразовано в гимназию. Никита Саввич Попов стал ее первым директором и занимал эту должность более 20 лет. Умер он в 1834 году.

// Красноуфимск. – Свердловск, 1970. – с. 10-11

Хорошо живописцам и графикам, они могут запечатлеть на полотне собственный вполне зримый лик. Писателю, в лучшем случае, удается выразить в своем произведении, так сказать, духовный автопортрет. Между тем интерес читателя к фигуре литератора выходит далеко за рамки критических статей и уж тем более за пределы нашей   обычной  журнальной   справки  «Коротко об авторах».  Так пусть читатель   увидит постоянных авторов «Урала», хотя бы нашими глазами, в повседневных деталях жизни и редакционной работы.

Климентий Борисов

Мы приглашены на собрание к свердловским писателям. В кабинете ответственного секретаря, где обычно проходят заседания, тесно. Организация большая, и не часто видишь всех вот так вместе. Уши слушают, а глаза скользят по знакомым лицам. Сознание с огорчением отмечает: годы неумолимы. Кто-то теряет свой яркий румянец, кто-то излишне погрузнел, кто-то уже задремывает на стуле, кто-то...

Стоп! Климентий Федорович Борисов!.. Кажется, год от году становится моложе. Беловолосый, по-военному коротко стриженный. Свежий загар лица. Глаза в лучиках усмешки смотрят с живой иронией. Ногам хорошо, привычно в сапогах, телу — в спортивной куртке. Во всем облике, в стройной не по летам выправке проглядывает не то бывший комиссар, не то спортсмен-охотник.

Младенческие шажки сделал он в прошлом веке. Не на материнских руках, своими ножками вступил в двадцатый, чтобы пойти и пойти постоянным современником бурной эпохи. Кем только не был!.. К писательскому труду его привели журналистские тропы. В книгах рассказов, повестей, романов отразились впечатления жизни в красивейшем районе Свердловской области, что зовут Предуральем, а конкретно привязывают к городу Красноуфимску и его окрестностям.

Не красота ли, не воздух ли тех мест дали такой заряд бодрости и физической крепости этому человеку? Впору геронтологам заинтересоваться, почему иной собрат по литературному цеху, хоть и вдвое младше, а выглядит рядом с Борисовым одряхлевшим?

... Сидя за столом в мирской избе, Белобородое слушал подробный рассказ о том, как мастеровые и приписные крестьяне, названные «временными казаками», узнали о приближении государева войска и решили сдать Ачит без боя...», - написал в пятидесятые годы ушедшего двадцатого века К.В. Боголюбов в повести о пугачевщине «Грозный год.» Родился Константин Васильевич Боголюбов 23 августа 1897 года в селе Александровском, которое расположено между Красноуфимском и Ачитом, и где находилось помещичье имение дворян Голубцовых.

Из-под пера Константина Васильевича в 1958 году вышла повесть «Грозный год», с цитаты из которой и начинается данное повествование.

Тема восстания во главе с Емельяном Пугачевым и мне близка, так как пугачевщиной была опалена и наша местность. Поэтому в повести Боголюбова подмечаю разночтения с другими источниками.

У него в тексте названа крепостная линия - «Ачит-Атиг-Бисерть-Киргишаны-Гробово», предназначенная «для защиты от набегов степняков с востока». В «Географическом и статистическом словаре Пермской губернии» выдающегося ураловеда 19 века Н.К. Чупина отмечено:

«На том месте, где теперь Ачитское село, в 1735 году, во время башкирского бунта, тогдашним главным командиром заводов Татищевым построена была небольшая крепостца... Как Ачитская, так и одновременно с нею построенные такие же крепостцы: Гробовская, Киргишанская, Кленовская и Бисертская, имели целью поддержать безопасное сообщение Екатеринбурга с Кунгуром и прикамскими заводами и оградить от нападения башкирцев лежащие севернее заводы и селения».

Каким-то образом в крепостной линии Боголюбов почему-то вместо Кленовской крепости указал Атиг.

О захвате Ачитской крепости пугачевцами он писал: «Они подъехали к крепостным воротам, и тут произошло чудо: ворота распахнулись настежь. Толпа ачитцев встретила Белобородова радостными криками...». У него говорится, что к Белобородову привели двух офицеров, которых тот отправил «на суд к полковнику Усаеву», а «возле Бисерти воинская команда обстреляла конвой, обратила его в бегство и освободила пленных».