Молоденькая липа почтительно склонилась, как бынакрыв своими нежными ветками три безмолвные могилы, обнесенные выкрашенной в синий цвет оградой. На прикрепленных к железным крестам табличкам надписи не сохранились. Да и мало кто теперь из прихожая и служителей Красно- уфимской Инпокентьевской церкви помнит, что нашел здесь последний свой земной приют уникальный, с интереснейшей судьбой человек.

СВЯЩЕННИК МАКСИМ

Прихожан, впервые увидевших отца Максима, поначалу отпугивало его поистине богатырское телосложение (соответствующее его имени), татуировка в виде большого якоря на руке. Но, узнав его поближе, они уже начинали стыдиться своих первых впечатлений. К тому же в сравнении с двумя другими священниками, имевшими специальное духовное образование, он, не получивший такового, выглядел каким-то простоватым, но тем не менее слыл превосходным проповедником. именовался благочинным (звание, которого удостаивается редкий священник). И был невероятно добр и доверчив, чем не раз пользовались недобрые люди. Но им не удалось поколебать его веры в людей, изменить его к ним отношение.

Службы, проводимые отцом Максимом, длились дольше, поскольку всякий раз, когда он молился, поминал длинный список имен.

— Думаешь, почему, голубушка, — говорил доживший до 95 лет отец Максим, — Господь дал мне такую длинную жизнь? Потому, что каждый день молюсь поименно за всех моряков команды фрегата «Светлана», ведь все они умерли без покаяния.

МАТРОС ХОМУТОВ

Ровно 90 лет назад, 27 мая 1905 года, 2-я Тихоокеанская эскадра под командованием адмирала Рождественского вошла в Корейский залив, где была встречена готовым к сражению японским флотом, корабли которого обладали большой скоростью, сильной артиллерией. Наспех сформированная русская эскадра имела слабобронированные суда, вооруженные старыми, недальнобойными орудиями. Командование и личный состав русских кораблей не имели должной подготовки. Утро 27 мая было холодным. Злой, несильный ветерок пробирал до самых костей- Восходящее солнце разлило по морской ряби алую краску, что не предвещало ничего хорошего. Настоящий ад земной обрушился на русских в 2 часа дня, когда начался тот бесславный для России бой. К утру 28 мая от русской эскадры не осталось практически ничего. Русские матросы и офицеры дрались самоотверженно, но просчетов высшего командования им своими жизнями искупить не удалось.

Фрегат «Светлана», на котором служил матросом 25-летний Максим Хомутов, получил большую пробоину от японской торпеды и, несмотря на все усилия команды, стал медленно погружаться в морскую пучину. Старший офицер подал команду: «Всем па палубу» и.,когда остатки команды были в сборе, обратился с последней печью к матросам, в которой призвал не посрамить Андреевского флага, с честью погибнуть за Отечество, по не сдаться врагу. Команда фрегата «Светлана» погибла вместе со своим кораблем так же героически, как команды крейсеров «Варяг», «Дмитрии Донской».

Судьба оказалась милостивой лишь к Максиму Xомутову, обладавшему большой природной физической силой и слывшему лучшим пловцом «Светланы». Из всей команды фрегата выжил он одни. Ухватившись за обломок мачты, он проплавал в ледяной воде Цусимского пролива семь часов, пока его. изможденного, не подобрали японцы. Именно тогда дал матрос Хомутов обет Богу, что если Он сохранит ему жизнь, то Максим Георгиевич посвятит ее служению Господу. «Почувствовал я тогда, — вспоминал позже отец Максим, — что будто не в воде, а по сухой земле иду и так шел долго...»

ПЛЕН

Храбрый моряк был доставлен на плавучий госпиталь, который для многих русских пленных моряков стал тюрьмой. Их заперли в тесном и душном трюме, куда солнечный свет попадал лишь изредка. Нестерпимая жара, жажда, голод и зловоние доконали многих выживших в аду сражения моряков. Ночью русских, совершенно нагих, выгоняли из трюма из палубу. Берег был далеко, русских кораблей поблизости нет, поэтому строго их не охраняли. Эти ночные

прогулки для пленника со «Светланы» дали очень многое: он прекрасно умел ориентироваться по звездам и заметил, что иногда русский корабль довольно близко подходит к японскомуплавучему госпиталю.

Благодаря помощи товарищей по несчастью Максим решился на побег. В одну из ночных «прогулок» он бросился в море. Догонять его не стали: невозможно было изможденному, голодному пленнику проплыть такое расстояние. «Все равно утонет», — посчитали японцы.

Но беглец не утонул. Подплывая к своим, он принялся кричать: «Братцы! Братцы!» Его услышали. спустили шлюпку и подняли на борт. Но старший офицер корабля не поверил, что человек мог проплыть такое расстояние, и заподозрил в Максиме японского шпиона.

Во второй раз попал матрос Хомутов в заключение, но уже к своим. Его били, пытали на дыбе: завязывали сзади руки и подвешивали за них. спуская таким образом в трюм.

Рассказывая об этом, Максим Георгиевич, протягивая руки, говорил, не замечая текущих по щекам слез:

— Вот видишь, голубушка. какие vменя руки — ни одни наручники не подошли. Так веревками скрутили и опускали в трюм. Очень было обидно- когда свои так обошлись.

Ничего не выпытав из Максима, свои выдали его японцам. Военный трибунал приговорил беглеца к смертной казни. Но, опасаясь бунта русских пленных, которых было много, казнь заменили битьем шомполами. Храбрый русский моряк был жестоко избит: спина превратилась в кровавое месиво. Несколько дней пролежал он, не приходя в сознание, но все же выжил — выходил его добрый японский врач.

СВОБОДА

После подписания унизительного для России мирного договора с Японией был произведен обмен пленными. Так Максим Хомутов снова оказался среди своих. За подвиг моряк был награжден солдатским Георгиевским крестом - высшей наградой тогдашней России для рядовых, демобилизовал и отпущен домой.

Пробираясь с Дальнего Востока к дому, в Курганскую область, чтобы не умереть с голоду и добыть денег на дорогу, устроился он в труппу бродячих циркачей, во множестве колесивших тогда по стране. В труппе представлял силача.

Добравшись до дома, Максим Георгиевич исполнил обет, данный Богу во время «крещения» в ледяной купели Цусимского пролива. - и стал священником,

СЛУЖЕНИЕ БОГУ И ЛЮДЯМ

После войны, в сороковых годах, судьба забросила отца Максима в Красноуфимск, где в Иннокентьевской церкви он прослужил 12 лет. Прихожане постарше помнят, что основной из его добродетелей были необыкновенная доброта, желание и умение помочь всякому, кто нуждался в материальной и духовной помощи.

Цусима всю жизнь напоминала о себе: временами страшно болели ноги, застуженные в воде, ломило спину, поэтому он вынужден был носить корсет.

Пенсия отца Максима была мизерной даже по тем временам, и прожить на нее вдвоем с матушкой было невозможно (единственная их дочь умерла молодой от болезни). Но нашлись добрые люди, написали письмо в Министерство обороны тогдашнего СССР, в морское ведомство, с просьбой как-то помочь человеку, отдавшему России свое здоровье. Некоторое время спустя из Москвы пришел ответ, мол подтверждается, что М. Г. Хомутов действительно является участником и героем Цусимского сражения и что к тому времени на территории Союза из участников той кампании он остался один. Военные начальники просили местные власти позаботиться о герое. Но помощь началась н закончилась единственной машиной дров, привезенной ему тогда.

Умер отец Максим бессребреиником. За всю свою жизнь приобрел лишь небольшой домишко да нехитрый скарб. Он не гнался за богатством и роскошью, а всего себя отдавал людям.

Так незаметно для окружающих, не выпячивая себя, прожил земную жизнь этот необыкновенный человек, обладающий истинно русской душой с ее бескрайней добротой, доверчивостью, сочетавший в себе силу физическую с силой душевной, не растерявший веры в людей, несмотря на многочисленные испытания, не сломавшийся, не озлобившийся. Царство ему небесное!

Л. ВИШНЕВСКАЯ, С. РУСИНОВ, А. СПАССКАЯ.

На снимке: М. Г. ХОМУТОВ. Фоторепродукция С. ЛЕЩЕВА.

// Вперед. - 1995. - 26 мая. - C. 4

• Назад
• Вперёд