В начале XIXвека в Красноуфимске существовало одно каменное здание - казначейство, а 1899 году насчитывалось уже 45 каменных домов. Строительство общественных зданий конца ХIХ - начала XX веков связаны с деятельностью Красноуфимского земства и с именем строителя-подрядчика Фадея Николаевича МАЛЬКОВА.

Из воспоминаний родственников Малькова мы узнаем, что Фадей Николаевич родился в 40-х годах XIX века в Вятской губернии Уинского уезда. Фадей был старшим в семье. В 30 лет, когда умерли родители, на его попечении осталось три брата. В Вятской губернии Фадей работал плотником, позднее брал подряды и был старшим артели.

В 80-е годы XIXвека Мальков приехал в Красноуфимск и устроился работать старшим артели плотников. Вместе с ним приехали и младшие братья: Андрей, Игнатий и Тит. Все они были крупного телосложения, не курили, не употребляли спиртного. Кроме Тита все уже были женаты и жили одной большой дружной семьей, главой которой был Фадей Николаевич. Грамоте Фадей не учился, писать и читать не умел, но считал неплохо. Беседуя с местными жителями, он присматривался к природным строительным материалам: лесу, глине, камню, которые можно было использовать для изготовления кирпича. Обладая незаурядными способностями, смекалкой и природным умом, Фадей организовал производство кирпича, обжиг камня на известь, столярные мастерские. Заготовку леса производили только зимой, так как считали, что в это время лес в мертвой спячке, значит крепкий. Строевой лес шел на строительство, отходы - на дрова для обжига кирпича и извести. Вся семья Мальковых принимала участие в работе: Андрей Николаевич подбирал плотников и каменщиков, заготовлял стройматериалы. Игнатий зимой работал столяром - делал рамы и двери, а летом был мастером на обжиге кирпича. Тит выполнял все хозяйственные работы, занимался заготовкой продуктов питания. Жены братьев выпекали по 30-35 караваев в день, готовили обеды. Было налажено трехразовое питание всех рабочих и своей семьи. Каждую неделю, в субботу, Фадей Николаевич сам рассчитывал рабочих. Члены своей семьи денег не получали, питались и одевались все вместе, одинаково. Старожилы города очень тепло отзывались о Фадее Николаевиче, говорили о его доброте по отношению к простым людям, о готовности бескорыстно оказать помощь. Талантливый и трудолюбивый, он владел многими строительными специальностями. По поручению городской и земской управ Фадей Николаевич Мальков руководил строительством каменных зданий государственного значения как в городе, так и в уезде. В конце XIX- начале XXвеков были построены здания женской гимназии, городского училища (ныне педколледж), городской и уездной земской управ, собор Александра Невского. В уезде строились здания волостных управлений, склады для хранения зерна и другое. Мальков имел свой небольшой завод по изготовлению кирпича, извести и прочих строительных материалов. Он сам проводил испытания прочности раствора: скреплял свежеприготовленным раствором стопку кирпичей, через определенное время поднимал всю стопку за верхний кирпич. Если хоть один кирпич отваливался - весь замес браковался и безжалостно выбрасывался.

На улице Ленина, 88 (бывшей Троицкой) стоят здания, принадлежавшие семье Мальковых. Им же принадлежал стоявший во дворе кирпичный флигель, в котором в настоящее время расположены жилые помещения. В доме Мальковых когда-то размещалась детская библиотека, затем выставочный зал краеведческого музея. Рассказывают, что у Мальковых часто устраивались собрания старообрядцев - людей суровых, серьезных и работящих. Умер Фадей Николаевич в 1915 году и похоронен в Красноуфимске на старообрядческом кладбище.

PS. Воспоминания записаны мной в августе 1986 года со слов Малькова Ивана Николаевича, 1914 года рождения - внука Игнатия Николаевича Малькова, проживавшего в г. Первоуральске.

Тамара ШИСТЕРОВА, заведующая фондами Красноуфимского краеведческого  музея.

//Вперед.-2006.-9 февр.-С.2

Поколенье мое! Каким же ты было?
Упрекнуть тебя в нем по сравнению лет?
По-всякому жили, но жили красиво.
Старость забудем! Ее с нами нет.

Говорят, годы берут свое. Чем определить «пожилой возраст», старость? Может, лучше об этом не думать? Пока человек в движении, в творении, в работе, сколько бы ему ни было лет - он не стар.

В подтверждение тому, примером служит удивительная женщина. Ее имя часто на слуху. Пообщавшись с ней однажды, хочется рассказывать о ней всю жизнь. Евдокия Григорьевна Храмова - особенный человек. Правда, сама она так не считает. Утверждает, что время выпало такое. В медицине Евдокия Григорьевна 61 год! Несмотря на преклонный возраст по-прежнему работает, она врач-эксперт ВТЭК. Ее жизнь вызывает удивление, радость и восхищение. Отличник здравоохранения, ее многолетний труд отмечен орденом «Знак почета». Эта замечательная женщина приобрела для себя важное, сильное, что помогло ей в дальнейшей жизни. Она узнала, испытала такое, что дано не каждой представительнице «слабого пола».

Военная молодежь - фронтовые дороги

Дуся выросла в Красноуфимске. После школы - учеба в Пермском мединституте. Второй года шла война: потому ускоренный выпуск - за 4 года. Выдали дипломы. Сразу же вызвали в военкомат. Спросили, на какой фронт желают выпускники. Дуся выбрала Московский. Ее направляют в Вологду на трехмесячные подготовительные курсы по военно-полевой хирургии. После курсов отправка в военный Тульский госпиталь, осенью - на Ленинградский фронт, в город Череповец. За ней и другими молодыми хирургами закрепляют по бараку раненых в 100 человек. Никто не спрашивал, что умеют девушки. «Получили навыки, работайте», - утверждало руководство. Хирурги одинаково «зелененькие», не имеющие большого опыта. Раненые, мальчишки - ровесники, называли молоденьких хирургов мамами. Считали их старше себя. Вспоминается случай. С обширным ранением, с осложненной газовой гангреной скончался раненый. Ничего нельзя было сделать. Считая себя неопытной, Дуся рыдала несколько ночей. Зав. отделением спросила: «Что ты плачешь, скажи?» «Я не смогла спасти человека», - плакала девушка. Врач успокаивала: «Ты не виновата! Не плачь. На своем веку тебе еще не раз придется увидеть смерть». Ее Дуся за годы войны видела не раз... Военная молодость... Женщине служить в армии сложней, чем мужчине: гимнастерка, сапоги. Были фронтовые 100 граммов. Девчата их не употребляли, меняли на шоколад. Его изредка «забрасывали» союзники.

В силу необходимости, Дуся переквалифицировалась, «набила руку», научилась делать операции на черепе, спинном мозге! Ею лично проведено более 400 операций по трепанации черепа. С военно-полевым госпиталем Дуся прошла Латвию (г. Режица), Литву (г. Каунас). Окончание войны выдержала в Литве. Во время войны (1944-1945г.) несколько раз она отправлялась в тыловые госпитали. Ей поручалось заниматься «катамнезом» - изучением результатов операций у раненых, которые проводились в военных госпиталях. Изучая, узнавала о дальнейшей судьбе раненых. Опубликована ее научная работа. Военной медицине она продолжала служить до 1946-го года. С июня 1946 года врач направляется в УралВО. Через месяц она демобилизуется. В начале июля этого же года приступила к работе.

«Нам дана короткая жизнь, но память об отданной на благое дело жизни - вечна».

Цицерон...

Работая с архивными документами, с воспоминаниями друзей, родственников, которым довелось жить и работать с людьми «в белых халатах», оставивших и внесших большой вклад в развитие земской медицины и медицины в целом, возникает желание поделиться с нашими читателями о их жизни, работе, творческих стремлениях.

Сегодня мы вспомним и расскажем о Эмиле Мариановиче Сенкевиче, который после вынужденного ухода М.И. Мизерова из больницы около 10 лет был хирургом и одновременно возглавлял земскую больницу.

Родился Э.М. Сенкевич 21 апреля 1882 года в Бирском уезде, Уфимской губернии, в семье ссыльного польского дворянина. Детство прошло в Тюкалинском уезде Тобольской губернии. С ранних лет вместе с отцом ходил в тайгу, и его тяга и любовь к природе, тайге сохранилось на всю его жизнь.

В 1902 году окончил полный курс медицинских наук Варшавского университета. Летом 1905 года, будучи заведующим холерным бараком в Кургане, где в это время жил его отец, просил врачебное отделение губернского Управления направить его в Березовский край или другое отдаленное место Тобольской губернии «в видах тех, что интересуюсь в медицинском отношении указанными местами». В сентябре этого же года он выезжает на службу в Пелым, где и проработал до лета 1908 года. Работая в Пелыме, он добивается направления в Казань и в ноябре 1906 года с отличием проходит испытательную комиссию в Казанском университете и удостоен степени лекаря со всеми предусмотренными правами и преимуществами.

Как объездной врач Сенкевич исходил вдоль и поперек обширные болота, многократно проехал по всем рекам, производя поголовные антропометрические измерения вогулов.

Размышления о Юртовской горе заставили меня снова покопаться в исторических источниках. В них удалось обнаружить некоторые детали, касающиеся пребывания Салавата Юлаева в нашем городе. Не помню, чтобы такие подробности когда-либо были опубликованы у нас, поэтому мне захотелось поделиться ими с читателями.

Салават был сыном Юлая Азналина, старшины Шайтан-Кудейской волости Сибирской дороги. В 1772 году он временно исполнял обязанности волостного старшины, заменяя отца, находившегося в то время в походе Русского экспедиционного корпуса в Польшу. В октябре 1773 года девятнадцатилетний Салават с сотней башкир своей волости находился в составе конного башкирского корпуса, собранного по указанию Оренбургской губернской администрации для использования в боевых действиях против Пугачёва. Но позже большая часть башкир перешла на сторону повстанцев. В числе них был и Салават с земляками.

12 января 1774 года Салават Юлаев со своим отрядом прибыл в Красноуфимск. Еще 8 января в деревне Ключики красноуфимцы встретили его авангард под командованием старшины Кущинской волости, полковника повстанческой армии Ильчигула Иткулова хлебом-солью, передали ему две трехфунтовые пушки и бочонок пороха. Интересно заметить, что этим событиям, как и описанным ниже, в следующем, 2009-м году, исполнится 235 лет.

23 и 24 января 1774 года полковник Салават и бригадир пугачёвской повстанческой армии И.С. Кузнецов неудачно штурмовали Кунгур, во время которого башкирский батыр был ранен. Ружейная пуля застряла в мягкой ткани ноги. Это было третье ранение за два месяца его участия в войне. Штурм пришлось прекратить. Обострение раны вынудило его для лечения уехать домой. За себя Салават оставил Чюрю Рясулева и Субхангула Кильтякова. Однако они вскоре попали в плен и были казнены в Кунгуре. Правительственные войска не преминули воспользоваться заминкой в руководстве пугачёвцев.

Секунд-майор Д.О. Гагрин с регулярной карательной командой, усиленной кунгурским гарнизоном, начал наступление на Красноуфимск. Казаки крепости заволновались, ведь им, добровольно присягнувшим Пугачёву, не приходилось ждать от Д.О. Гагрина ничего хорошего, что, впрочем, к их несчастью, позже и случилось. Замещавший ушедшего с пугачёвцами атамана красноуфимцев И.И. Попова М.Д. Чигвинцев спешно послал гонца к Салавату с просьбой срочно прибыть на помощь крепости. Не полностью поправившийся после ранения Салават поспешил в Красноуфимск. 19 февраля он во главе четырехтысячного отряда вышел встретить команду Гагрина. Сражение носило упорный характер. К сожалению, сегодня трудно указать точное его место. Но только что набранный, плохо вооруженный и необученный повстанческий отряд не смог устоять против регулярной команды и, после многочасового боя, вынужден был отступить на левый берег реки Уфы. Худшие ожидания красноуфимцев сбылись: М.Д. Чигвинцев был арестован и по приговору Казанской секретной комиссии повешен в Кунгуре. Арестовали и Макара Иванова-Попова, он был бит кнутом, заклеймен и сослан на пожизненную каторгу.

После поражения под Красноуфимской крепостью Салават увел свой отряд на юг, в деревню Бугалыш. Здесь повстанцы быстро набрали пополнение. 21 февраля, 3 и 9 марта они столкнулись с командой правительственных войск под командованием Ивана Гурьева и полностью разбили её.