Забытый поэт, известный романист
Освещая работу Всероссийской промышленной выставки 1886года в Нижнем Новгороде, Алексей Максимович Горький, тогдашний корреспондент «Нижегородского листка», обращал внимание читателей на то, что в павильоне Сибири, с одной стороны, недостаточно полно раскрывается каторжный труд пролетариев горнорудной промышленности Урала, с другой — восхищался художественным вкусом екатеринбургских камнерезов. В письме В. Анучину Алексей Максимович сообщал:
«Я придаю большое значение сибирской литературной мобилизации, и она важна не только сама по себе, но и как толчок для всей Руси».
Многозначительные и пророческие слова!
В сибирскую литературу пролетарский писатель включал и уральскую литературу. Как известно, А. М. Горький вывел в большую литературу A. Бондина, П. Бажова и многих-многих уральцев. К ним надо отнести Лидию Сейфуллину и Юрия Либединского, Георгия Никифорова и Валерьяна Правдухина, Александра Завалишина и Владимира Юрезанского. Кстати, о Владимире Юрезанском.
Это — забытый поэт B. Нос и известный прозаик В. Юрезанский. Достаточно назвать хотя бы его роман «Исчезнувшее село», появившийся в 1939 году в серии исторических романов и сразу же полюбившийся читателям.
Известный уральский краевед и писатель Владимир Павлович Бирюков, всю свою жизнь занимавшийся исследованием писательских судеб, сумел установить, что В. Нос, Антон Горемыка, А. Шелонов, В. Юрезанский — одно и то же лицо. Он печатал стихи, фельетоны, рассказы, литературно-критические статьи в газетах «Приуралье», «Голос Приуралья», «Уральский край» и других.
Так раскрылась неизвестная страница биографии писателя — коренного уральца. Родился он в крестьянской семье 5 февраля 1888 года в деревне Пичугино бывшего Златоустовского уезда и прожил здесь до тринадцати лет. Бабушка начала обучать его грамоте, потом он стал посещать народную школу, а еще позднее — двухклассное училище села Тастуба, расположенного в двадцати километрах.
Подробнее: Забытый поэт, известный романист"…Метил в русские Жюль Верны"
Впервые об этом человеке я прочитал в середине 60-х годов, в свердловских газетах, в крохотных заметочках, посвященных открытию первого в городе клуба любителей фантастики. Среди мероприятий будущего клуба упоминалось и сообщение «об уральском Жюль Верне — Де-ля-Роке». Правда, такого сообщения за полтора года функционирования того, первого КЛФ так и не последовало. Но в 1969 году мне удалось совершенно случайно приобрести книгу И. Де-Рока «Гроза мира», и я понял: это и есть сочинение «уральского Жюля Верна». Тщетно я пытался расшифровать этот псевдоним — и «Словарь» И.Ф. Масанова, и картотека псевдонимов краеведческого отдела Библиотеки им. В.Г.Белинского молчали об И. Де-Роке... Наконец мне попала на глаза заметка краеведа Л. Хандросса в «Вечернем Свердловске» — «Материалы о «Русском Жюль Верне»; из нее я узнал, что подлинная фамилия писателя была Ряпасов.
«Я... метил в русские Жюль Верны, — писал незадолго до своей смерти Иван Григорьевич Ряпасов брату Павлу, — однако судьба распорядилась иначе». Да, судьба никогда не была благосклонной к этому талантливому самородку из уральской рабочей семьи. Об этом поведали мне материалы, найденные в архивах.
Родился Иван Григорьевич Ряпасов 5 июня 1885 года (по старому стилю) в поселке стекольного завода, неподалеку от нынешнего Красноуфимска, в семье мастера стекловарения. Семья была большой — шестеро детей, среди них Иван был самым младшим. Наблюдательный и сообразительный, уже в пять лет он выучился у сестры Оли читать. По семейному преданию, времени на это ушло немного — пока закипал самовар. Чтение Иван полюбил невероятно, оно ему заменило все: детские игры, катание на коньках и лыжах, купание в речке... Ершовский «Конек-Горбунок», «Родное слово» К. Ушинского, «Дон Кихот», романы Жюля Верна...
В начальную школу Ваню приняли сразу во второй класс. Ходить пришлось далеко, за четыре километра, в деревню Савиновку. Еще три года Иван учился в трехклассном училище с педагогическим уклоном на миссионерском хуторе в Манчажском уезде.
В 1901 году шестнадцатилетний Иван Ряпасов поступил на работу в контору стекольного завода. Проработал лишь два года: раздражал хозяин, самодурство которого породило немало анекдотов. В августе 1903-го И. Ряпасов перешел на другой завод помощником машиниста. Однако и здесь пробыл недолго. Он жаждал знаний, хотел учиться. Решил поступать в Екатеринбургское горное училище. «Зубрил катехизис между правлением и смазкой машин, учил грамматику, твердил походы Александра Македонского, подвиги Геракла...» (автобиографический рассказ «Пора», 1911). В мае 1904 года Иван уволился с завода и успешно сдал экзамены в училище, но не получил стипендии и вернулся домой, к родителям. Здесь подготовился к экзаменам на учителя начальной школы и осенью сдал их в Екатеринбургской мужской гимназии.
Подробнее: "…Метил в русские Жюль Верны"Дорогами истории
Серые холодные облака, торопясь и меняя очертания, плыли-бежали на юг. Их подхлестывал сильный ветер, стремительно срывавшийся с угрюмого Полюда, в ясную погоду легко различимого в волнообразной горной гряде. Вслед за облаками сиротливо тянулись косяки журавлей. Журавли жалобно курлыкали, будто жалуясь, что обгоняет их ветер.
Маленький мальчик, зябко поеживаясь, стоял на улице большого северного села Вильгорт, глядел на небо, на журавлей, на серые, как облака, деревянные дома, что вытянулись длинной улицей, упиравшейся в лес. Может, именно в то осеннее утро незаметно вошло в него желание понять движение: согласить кондовую неподвижность домов, казалось, с самой землей появившихся на свет божий,— с озабоченным и неуемным бегом облаков, со стаями птиц, улетающих вдаль.
Шел первый год нового столетия. Сын местного священника, четырехлетний Костя Боголюбов, недавно приехал на север. Все было ново, все влекло к себе, вызывало настойчивый интерес.
Места, где прошли его школьные годы, были полны стародавней старины. Здесь еще сохранилась степенная северная речь с горластым новгородским «о», принесенная ушкуйниками, которые «бегали» когда-то от стен кремля на Волхове до Камня, как именовали тогда Урал. Жили здесь легенды, предания, свадебные песни, сохранившие печать давно ушедшего времени, но за душу хватавшие и сейчас, полные неизъяснимой красоты. В пословицах цвела накопленная народом вековая мудрость. Здесь не бросались словами на ветер, ценя их внутреннее содержание.
В народной памяти хранились рассказы о набегах ногайцев, вогульского князя Асыка, тюменского Кулук-Салтана, чье «злохитрое коварство» приносило много бед «голутвенным людишкам», бежавшим на Урал от смут, бед и разорений Московского государства. Жили предания о том, как был сослан Борисом Годуновым в Ныроб Михаил Романов, попавший в опалу, а в церкви хранились кандалы, которыми был он «отягчен» в «узилище».
О Руси, уходящей в историю, говорили потемневшие от времени деревянные церкви в округе, величественные, узорочьем изукрашенные храмы Чердыни. Врастали в. землю дома, построенные еще при московских воеводах. Кичливо возвышались городские каменные палаты, а в окрестных селах стояли столь же древние, сложенные изтолстых и прямых, как струна, лиственниц, крепкие избы с высокими коньками, причудливой резьбой.
По-старому, ушкуйному, грабили север чердынские купцы, и были они сами словно частью старинной истории.
Историей был пропитан воздух чердынского края, ставшего настоящей родиной Константина Васильевича Боголюбова, хотя и родился он в селе Александровском возле Красноуфимска. Это было 23 августа 1897 года.
Подробнее: Дорогами историиАлексей Погорелов
ПОГОРЕЛОВ, Алексей [псевд.; наст. имя и фам. — Алексей Сергеевич Сигов; 10(22).II.1860, Пермь, — 20.I.1920, Ставрополь] — рус. писатель. Происходил из уральских горнозаводских крепостных. Окончив в 1880 Пермское реальное училище, П. переехал в Петербург и поступил в Ин-т гражд. инженеров. Став членом «Народной воли», он вместе с П. Ф. Якубовичем вел работу среди студенчества. В 1883 был арестован и выслан в Пермь. Здесь сочетал земскую службу с обществ. работой ходатая по делам рабочих и крестьян. В 1895 в «Русской мысли» опубл. рассказ «Мрак». Наиболее значит. произв. печатались в журн. «Русское богатство» при содействии В. Г. Короленко, с к-рым П. сохранял дружеские связи до конца жизни. Здесь опубл. роман «Перед грозой» (1899), очерк «Мохов» (1901), рассказы «Впотьмах» (1902), «Тишина» (1905), повести «Омут» (1904), «Аликаев камень» (1905). Роману «Перед грозой» Короленко посвятил сочувств. рецензию («О сложности жизни», «Рус. богатство», 1899, № 8). Изображая жизнь Урала, П. вслед за своим учителем Д. Н. Маминым-Сибиряком обличал уродства капитализма, показывал материальное могущество и одновременно моральное разложение буржуазии, картины безработицы, обезземеливания масс. Колорит произв. П. мрачен, но в них ощущается предгрозовая атмосфера конца 19 в. В 1904 П. переехал в Петербург, где издавал еженедельник «Вести»; в 1906 опубл. здесь очерки о рус.-япон. войне, революц. настроениях в деревне, о 9 января. П. принадлежал к тем народнич. писателям, реалистич. произв. к-рых опровергали утопические теории позднего либерального народничества.
Соч.: Мрак. Перед грозой, М., 1900; Избр. произв., Свердловск, 1937; Избранное, [Пермь], 1953; [Рассказы], в кн.: Рассказы и повести дореволюц. писателей Урала, т. 2, Свердловск, 1956.
Лит.: Верховская М., Алексей Погорелов, Пермь, 1959.
М. М. Верховская.
// Краткая литературная энциклопедия. Т. 5. – М. : Сов. энцикл., 1968. – С. 826
Поход без привалов
Десять лет назад два автора — В. Кускови Б. Коган, надо полагать, не сговариваясь,— свои статьи о К. В. Боголюбове назвали совершенно одинаково: «Писатель, критик, педагог». И очень точно определили главное в творческом лице этого своеобычного литератора.
Как и отчего оно сложилось? Конечно, тут сказались индивидуальные особенности дарования, но прежде всего — эпоха. Это она лепила, если хотите — выковывала творческую судьбу Константина Васильевича Боголюбова. Приметный и примечательный факт: 70-летие писателя совпадает с 50-летием Советской власти. Великую Октябрьскую революцию К. В. Боголюбов встретил уже двадцатилетним интеллигентным юношей. Отдав свой разум и сердце новому обществу, он слился с ним, и это определило его творческий путь.
1.
Обстановка в Свердловском коммунистическом институте журналистики была сравнительно вольной. Мы частенько увиливали от тех лекций, которые казались нам скучными или малосодержательными; можно было отсидеться в комнате институтской многотиражки, в комсомольском комитете или в свободной аудитории и развлечься книгой или обычным студенческим трепом. Но на лекциях по литературе XIXвека зал всегда был полон. Читал их Константин Васильевич Боголюбов.
Прошло уже почти тридцать лет, у меня не сохранилось никаких записей, а я помню содержание его лекций, точнее — картин, изображенных в лекциях. Это были именно картины: лектор мыслил образами, и, приобретая эмоциональную окраску, понятия становились доступнее, ярче и определеннее. Все тянулись к этим лекциям, но полностью поняли причины их художнического обаяния, наверное, только в те дни, когда наш преподаватель, смущенный и довольный, дарил студентам авторские экземпляры своей первой книги «Певец Урала». Это было в 1939 году.
Впрочем, ни он на себя, ни окружающие на него тогда, как мне помнится, еще не смотрели как на писателя. Для нас он был только преподаватель — хороший, талантливый преподаватель, пишущий к тому же научные работы и критические статьи. И еще — мятущийся, ищущий: ему вдруг надоедало читать курс XIXвека, он брался за лекции по современной литературе, приедалось то — брался за что-то третье.
Сейчас-то я понимаю, отчего и как это происходило.
С самого начала в нем уживались и писатель, и педагог, и учитель. Но это «самое начало» тоже пришло не сразу.
Он родился 23 августа 1897 года в селе Александровском, Красноуфимского уезда, Пермской губернии. Вскоре его отца, священника, перевели на север губернии, в село Вильгорт, что за Чердынью, на реке Колве. Там и прошло детство. А юность шагнула из-под родительского крова: Константин Боголюбов уехал в Пермь, окончил там гимназию и поступил в только что открывшийся университет, решив стать учителем-словесником. В ту пору забрезжило и желание попробовать силу своего пера: на страницах «Пермских губернских ведомостей» появились первые стихотворные опыты К. Боголюбова. Но все было еще туманно, и свободное от университетских занятий время юноша отдавал не столько бумаге, сколько книгам и театру.
Подробнее: Поход без привалов